Ферапонтов Анатолий Николаевич

Байки от столбистов - III. Где это я?

Душной июльской ночью «Веселые ребята» расположились на ночлег в Нарыме: вынесли из избы одеяла, бросили их на траву и стали до сна под ленивый треп глядеть на звезды. Был среди нас какой-то случайный паренек, под Первым столбом к компании лишь намедни прибившийся, он вдруг стал читать наизусть стихи совсем нам тогда неведомого хулигана Баркова, пушкинского современника, — выразительно, будто со сцены на концерте школьной самодеятельности, а мы, конечно, ржали беспрестанно, как и положено юным оболтусам. Угомонились уже перед рассветом, стали посапывать, но тут забрел к нам парнишка из чужой компании по прозвищу Чек, — пьянущий изрядно. Следует заметить, что мы-то сами в те годы выпивали редко, увлечение это, вовсе не чуждое многим столбистам, презирали, предпочитая с раннего утра лазить по скалам на свежую голову. А он пришел и стал шуметь.

Однажды к нам в избу в четыре утра завалилась гастролировавшая в Красноярске труппа театра имени Гоголя во главе с Борисом Чирковым. Не шибко трезвые, но веселые парни и девчонки нас живо растормошили. Спели несколько песен, рассказали пару баек из театральной жизни и очаровали всю компанию настолько, что мы целый день посвятили им: водили даже на Дикие столбы. Так то — московские актеры, а здесь — какой-то пьяный Чек.

Уговоры и маты на парнишку не действовали, пришлось ему немного накостылять, только после этого он ушел. Но расстались мы ненадолго. Через несколько минут в предрассветной летней тишине со стороны зверинца раздался сначала вопль человека, после страшный рев огромного медведя, а спустя секунды заголосили и прочие звери.

С травы нас как сдуло: каждый мгновенно понял, что произошло.

Чек лежал без сознания в нескольких метрах от медвежьей клетки, куда его оттащил рабочий зверинца Николай. По счастливому стечению обстоятельств, в тот момент, когда парнишка решил поцеловаться с медведем, Николай вышел во двор справить нужду. Едва заслышав рев, он не раздумывая схватил колун, лежавший подле крыльца и бросился к клетке. Чек извивался от боли и ужаса, упираясь ногами в железные прутья, а зверь драл ему ноги когтями. Николай стал бить обухом по медвежьей морде, и бил, пока тот не отпустил жертву. Теперь пацан лежал без сознания и мелко дрожал, а его спаситель сидел рядом, не в силах выпустить из рук топорище, и тяжело дышал, судорожно всхлипывая порою.

Пожалуй, очень немногие видели раны от медвежьих когтей. Мы — видели. Они ровные, как бы фрезами в живой плоти сделанные, правильной овальной формы, глубиной до трех сантиметров. Крови не было, только розовая сукровица плескалась внутри ран. Что ж, наше дело известное: как можно скорей унести его в город:

Но тут начинается смешная часть моего рассказа. Дело в том, что предыдущий день можно было назвать для Столбов знаменательным: впервые за всю их историю на поляну Нарыма заехал автомобиль, да не какой-нибудь вездеход, а обыкновенный «москвич». Сейчас он стоял посередине поляны, а хозяин его, кажется, так из машины и не выходил, спал в салоне мертвецким пьяным сном.

Намедни мы чесали затылки, как это его угораздило проехать? Проблема была в чудесном валуне, торчащем в сотне метров повыше Нарыма прямо посреди дороги: телега-то проезжала над ним свободно, а любая машина — ну, никак. Однако — вот камень со стесанной макушкой, а там, на поляне, «москвич»: разве можно собственным глазам не верить?

Заблудившемуся автомобилисту мы устроили экспресс-вытрезвитель: выдернули из машины и плеснули на голову ведро ледяной воды из Роева ручья. Он ползал по траве, материл нас последними словами и требовал сказать, куда и зачем мы его привезли. Тем временем наш план был готов: подогнать машину к препятствию, перенести ее на руках, за руль — нашего парня, в сопровождение — Дуську.

Так все и сделали: «москвич» перенесли без особых усилий, Чека уложили на заднее сиденье, головой на дуськины колени, но так и не протрезвившийся хозяин начал вдруг «качать права»: моя машина, пошли все вон и тому подобное. Пришлось кулаками вразумить и его, потом усадили притихшего справа от нашего водилы. Теперь все решало время.

Парнишка отделался шрамами и испугом. Но обратите внимание: как же Господь берег этого дурачка! Предвидя его смертельный трюк с медведем, загодя послал в Нарым алкаша на «москвиче», а после, точнехонько вовремя, разбудил Николая — пожалуй, единственного тогда человека в Нарыме, который смог пойти на зверя с топором ради спасения другого человека.

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Байки III

Другие записи

Красноярская мадонна. Определитель сложности при путешествии по Красноярским Столбам
Человек рожден из хаотических вихрей Природы как попытка самосознания самой Природы. Впрочем, непомерно расплодившиеся непутевые дети Планеты, несмотря на царственную гордыню, так и поднялись выше инстинктов саранчевого стада. Преждевременный взрыв технических знаний НТР, разнузданная рождаемость, вражда племен и религий превращают планету в индустриальную пустыню. Вырублены...
Горы на всю жизнь. Горы покоряются сильным. 1
Спортивная жизнь Виталия Михайловича Абалакова не была прямым и стремительным восхождением, и поставленные цели достигались нелегко. Победы доставались ему в тяжелой борьбе. Обморозившись на Хан-Тенгри, тридцатилетний, полный сил спортсмен стал инвалидом и, казалось, навсегда ушел из альпинизма. Время, которое потребовалось В.М.Абалакову на возвращение «в строй»...
История компаний. Музеянка
Музеянка от других избушек отличалась древней историей (там когда-то Крутовская Елена Александровна жила) и интеллигентностью хозяев. Помню завкафедрой физкультуры Технологического Папу Геру (кличка) и Артура Теслю. Как-то Папа Гера рассказал: «Приехали с Артуром в командировку в Ленинград. Иду по Невскому, на шаг впереди идущий мужчина роняет с руки часы....
Купола свободы. 07. Вечером первого дня (перевод семьи Хвостенко)
ВЕЧЕРОМ нашего первого дня на Столбах мы пили пиво на веранде домика, в котором Валерий поселил нас. С крыльца тропинка, извиваясь между деревьями, вела в сторону Столбов. Лес медленно погружался в темноту. Сырой воздух наполнился запахами тайги. За день я впитал в себя максимальную дозу столбизма. Впечатления не укладывались в голове. До распада...
Feedback