Драгунов Петр Петрович

Легенда о Плохишах. Первые радости

За разговорами пришел рассвет. А за коротким сном и долгое утро. Утро в избе кого хошь, даже мертвого пробудит, больно оно в ней свежее, чистое. Спозаранку кто-то из мужиков дрова рядом с избой колотит, потом печурку растопит. А там и съедобным запахло. А такие пироги, да в чужом желудке никого не обрадуют.

Выполз Плохиш из-под одеяла, потянулся, к окну подошел, растворил, а там... Под тобой тайга елей макухами, а над тобой пригорки кудрявые, а выше небо синее. Мох по стволам вековым к верху зеленой сетью плетется. Вздрагивает на ветру мохнатыми кисточками. Ветер с ним и с деревьями играет в жмурки. То волной пройдет, то мелкой моросью, и свежестью от зелени набирается. В легкие, как иголками колет. Вдохнешь грудью, так будто меда напился.

Самый зной встретили на Центре. Народ до того плотно облепил Первый и Второй столб, что ковыряться там — ноги прочим на голову ставить. Игры в американочку, карнизики в садике, и Мечта у самого верха Плохиша не задели. Ходы прошли скромные, высота особо не доставала. Только раз, когда Петручио приплыл на катушке и блеял дурным голосом над солидной пропастью, Плохиш предпринял меры экстренного спасения.

Самое интересное началось, когда Квасец потащил новобранцев на Коммунар. Чтобы не вклиниваться в общую очередь перед Крокодилом, двинули слева под обходик Рояля, а это уже был негладкий ход.

Огромная, ровная полка была совершенно пустынна. Резко очерченной границей с окончанием в полную отрицаловку, она уходила в пустоту. Где-то на тридцать метров ниже виднелись макушки деревьев. Нетронутые никем, шершавые, вбитые в ткань камня лопухи мха говорили о том, что человек здесь не частый гость.

Справа над полкой обширным, высоким карнизом нависал жандарм вершины Коммунара. Прямо напротив громадой взрастал Второй столб. Под ним на пологих валуганах величиной с добрый дом гнездилась компания абреков в фесках и кушаках. Бравые ребята прихлебывали нечто из бутылок, чесали голые, подставленные солнцу бока и пальчиками казали в сторону Первого, как видно в отдыхающих.

Квасец уселся рядом с распростертой вниз и вдаль пустотой прямо на перегиб и принялся приводить в порядок свои галоши. Достал канифольки из особого кармана, растер ее в пыль пальцами, намазал на носки принялся тереть их друг о друга.

— Что делаешь-то, говори? — вопросил Петручио. Плохиш следовал примеру, снял калоши и делал с ними то же самое.

— Может, тебе туда и не стоит, раз не знаешь?

Петручио обиделся: — Что ты в загадки играешь? Куда вы, туда и я. Что меня за ребенка держать, мастера нашлись.

— Тогда садись и делай, как мы, — серьезно ответил за Квасца Плохиш. — Ход, видать, не слабый. Нужно и амуницию в порядок привести, и самому настроиться.

— Настройся, настройся, — не на шутку пужал отрока Квасец. — В прошлом годе, после Абалаковских притащили сюда Сулимана. Мужик здоровый и серьезный до безобразия. Он и чемпионом Союза успел побывать, и горы могутные хаживал, а тут приплыл, как дешевый валенок.

Как за перегиб выберемся, так в горизонтальной щели карманы в ноль уйдут. Ноги там стоят не на зацепах, а на трении по нижней стенке. Их нужно четко почувствовать. На руках там точно не увисеть. Сулиман попробовал, так его из дикого клинча еле-еле веревочкой выдернули. У него от страха и напруги мышцы на спине в ком свело. Так что втирай канифольку, чтобы калоши сами к скале липли, старательно втирай. А ручки, пальчики будешь клинить в тонкой щелке. Рояльчик называется, Паганини будешь изображать. Увисеть не увисишь, а равновесие поддержать и ноженками подшагивать можно справно.

Первым в Рояль заправился Плохиш. Всего пара шагов вывела его на вертикаль и под задницей оказалась пятидесятиметровая гладкая стенка. Пальчиками он подклинивался зело борзо, а ноги, заботливо подготовленные к упражнению стояли, как влитые.

Плохиш сделал еще пару шагов влево, переклинил поочередно руки, и стало значительно удобнее. Страха не было. Он посмотрел вниз и увидел острые, как спицы маковинки елок, иглами направленные прямо в его тощий зад. Там ниже у их оснований, собралась кучка народа в ожидании. Они задирали головы вверх и лицезрели чудо. Там ниже, стояла мертвая тишина.

Тем временем из-за угла на лобное место показались Петручио с Квасцом. Петручио потел и пытался сучить ногами, глаза его выпучивались из орбит.

— Е-пэ-рэ-сэ-тэ! — выругался Плохиш. — Ты четче стой и не прихватывайся так сильно. А то вальнешься!

Подействовало. Петручио несколько успокоился и более споро перебирал конечностями.

— Не суетись ты, блин! А то даму снизу каку-нибудь задавишь.

Петручио с непривычки нервно хохотнул. Дальше двигались куда как уверенней. Прошли мимо вертикальной удобной щелки. Добрались до вполне приличной полки. Сели. Тут их догнал многоопытный Квасец.

— Е-мое! Вы куда упилили? Вверх нужно было, по щелке, что прошли разом.

— А тут что, нельзя? — Плохиш кивнул вверх. Прямо над его головой вырисовывался хороший карман. Далее проглядывалась крутенькая стенка с пятнами мелких зацепов, очищенных ото мха.

— Губенку раскатал! Этот карниз и я не ходил. Там за ним стеночка — закачаешься.

— А в теории?

— В теории берешь карман обеими руками, подтягиваешься и в махе ставишь правую ногу к рукам. На ней делаешь балетное па, встаешь на равновесии и стеночка перед нюхом. По ней мелкими шажками. Ручками только прихваточки и в гору, в гору...

Плохиш уверенно взялся за первую зацепу, подтянулся и с разгону попал куда нужно ногой. Далее было туже. Вставать пришлось на чистом равновесии, через не могу и пузом близко-близко к стеночке. Мох сыпался в пропасть тонкой сухой струйкой. Плохиш вниз явственно не хотел.

Стенка оказалась не шибко сложной, хотя под руками было пшик, да маленько. Ноги стояли на ней уверенно. Зацепки девственно чисты и иголочками держат на ура. Плох сделал еще несколько шагов и стена завернула в горизонталь.

— Оп-па!

За первый зацеп взялись еще чьи-то две руки, потом взметнулась вверх задница, и на кармане перед стеночкой оказался друг Петручио. Ну дает! Высоты он, похоже не ощущал, губы растянулись в дурацкой ухмылке. Готов тут же идти на взлет.

— Паря! Не наглей! По стенке аккуратно. Не дай бог, нога уйдет. Полные кранты отхватишь!

Петручио выбрался на стенку и попер уверенно, может и слишком. «Ни хрена страха не чует, — подумал про себя Плохиш.. — Лезет нечетко, а двигается так, будто на страховке. Глаз, да глаз за пареньком нужен».

Тут снизу показался и сам Квасец. Подвигнутый на подвиг новобранцами, спуску им давать он не хотел, но чуял дурное куда как больше. Кряхтя от натуги, брея скалы пузом и щеками, Квасец отжимался на правой ноге.

— Во-о-о! — выдавил из себя сердобольный, когда карниз остался под его грешным телом. — А дальше как?!

— Ты же сам в теории объяснял, — отвечал невозмутимый Плохиш.

— За зацепочки и ножками, ножками, — советовал новобранец—подельник Петручио. Квасец решился и аккуратненько заперебирал конечностями.

Неожиданно, снизу, из невообразимого далека, до наших героев донеслись аплодисменты. Нет, конечно, не овации Большого театра, а так сдержанно, размеренно и неторопливо. Подчеркнуто скупо и скучно.

Там, у Второго Столба, оторвав свои задницы от ласкового ложа личной кайфо-глыбы, стояли абреки. Влекомые волей седоватого и сухого пахана, они стояли на двух конечностях и аплодировали смельчакам. Они-то знали толк в благородном риске. И понимали риск как свой, так и чужой по полной программе.

А еще дале, незамеченный никем, на вполне приемлемом к его полному телу каменном ложе устроился сказочник Боб. Глаза зрителя и устроителя этой закваски затуманивались вящим удовлетворением. Полные губы привычно шамкали что-то вкусное, а руки держали потрепанную записную книжку для пометок.

— Неплохо. Для начала неплохо, — гундел необычный гражданин под сивый, забитый гайморитом нос. — От ентих вам еще отломится, папаша — начальник. Легенду ему в отчет по профилактике подавай. Ишь, какой быстрый! А мы сами с мальцами и в легенду. Счас они еще и прыгнут вверх к небушку, а там и птицы вещие. Останется попросить да из чаши испить, и легенда наша. А вам, извините, кукиш с маслицем.

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Драгунов Петр Петрович
Драгунов Петр Петрович
Драгунов Петр Петрович
Петр Драгунов. Легенда о Плохишах

Другие записи

Байки от столбистов - III. Байки от Николая Захарова. Американка и молчаливый генерал
Нам уже не раз приходилось работать в горах наемными проводниками. Все-таки в мире альпинизма нас знают как надежную команду, и случается так, что малоопытная, но вполне платежеспособная группа приглашает нас сопроводить, помочь, обеспечить безопасность. Ответственность, конечно, большая: сам пропадай, а клиента выручай; с другой стороны, они же оплачивают...
Горы на всю жизнь. Традициям верны. 1
Развитие скалолазания на красноярских «Столбах» в послевоенные годы во многом связано с именами Ивана Филипповича Беляка, или, как его любовно и по сей день называют в кругу столбистов, — БИФа, и Константина Михайловича Шалыгина. И.Ф.Беляк значительно старше К.М.Шалыгина. Разносторонний спортсмен,...
Красноярские Столбы (из воспоминаний). III. "Беркутовские затеи"
Восход солнца. Эту красоту нарождающегося дня на фоне подернутых синевой лесистых гор, панорамы раскинувшегося города, опоясанного голубой лентой Енисея — «Беркуты» непременно встречали только на 2-м столбе и обязательно с музыкой, танцами и чаепитием. Поднимались обычно еще затемно, с чайником, наполненным водой и музыкальными инструментами. Дрова находились по пути...
Воспоминания Шуры Балаганова. Мой брат Пегас Гаврилович
В данном фрагменте я хочу написать о моём дорогом и единственном родном брате Жеке. Не потому, что он мой брат, а потому, что он стал незаурядной личностью и фанатом Столбов после того, как я переехал в Анапу. Пегас Гаврилович, идём к Мемориалу Кроме того, я хочу маленько исправить его характеристику Любы Самсоновой, как...
Feedback