Коваленко Геннадий Дмитриевич

Стихи

Мир неопознанный

Мир неопознанный, обширный и тревожный,
Скрытый дымкою наивного дознанья,
Как горный пик навис над нами грозно,
Пугая и маня, ввергая в радость и страданье.

Привычных образов размытые края
Заводят в сокрушительность сомнений;
И в изумленье чудеса творя,
Стремимся выбраться на берег просветленья.

Бубновый звон словесной чешуи
Как пепел покрывает очертанья
Хребтов, с которых некогда ушли
В бесславном поиске земного процветанья.

И словно червь, съедая злачный лист,
На землю валится, оставшись без опоры,
Сгоревший прах над пропастью повис,
Останками от жизни бестолковой.

Стремимся вверх, но упадем в ущелье,
Как в продолженье вещих снов,
Оставив память недоступной цели:
Движения безжизненный остов.

1995 г.

Было

Было мало слов,
Было много слов.
Было все и было ничего.
Снова слаломом
меж столбов дорог
Мне б уйти от всего.

От всего, что может быть согреет;
От всего, что больше холодит.
И не черный флаг на мачте реет,
А на реях чучело висит.

Тишь вокруг.
Пустота вокруг.
И простор,
но некуда лететь.
Стынет слова звук.
Мрет движенье рук.
От всего уйти,
но куда лететь?
В никуда лететь.

Луна на небе млеет,
Серебром наземный мир покрыв.
И во мне не чувство,
Нечто зреет,
Предвещая затаенный взрыв.

Время движется.
Время движет нас
Все пройдет
и снова ничего.
И металлолом меж столбов дорог
Тихой ржавчиной занесет.

1995 г.

Медитации

Звездная

Когда под небосклоном полным звезд
Я изумленно вскидываю руки
В глуби души звенящей бездны зов
Рождает гимна неземные звуки.
И я внимаю тем вибрациям внутри
И отдаляюсь от смятенного сознанья
Чуть различая, тающий вдали
Мир выдуманных грез и суетливого страданья.
И бессловесный, хор неведомых певцов
Вдруг оживит безбрежные просторы
Невозмутимым счастьем отроческих снов
Заполнится душа, лишенная опоры.

1995 г.

Тантрическая

Сияет бледный лик
Под огненным покровом
Из тьмы неведенья возник
И вновь исчезнет, но безмолвно.

О, как же выдержать его
Немого взгляда укор?
Как удержаться от того,
Чтобы не выстрелить в упор?

В тиши дыханье затая,
Упругость осязать грудей.
И за пределом бытия
Уйти в вибрациях страстей.

Качаясь в сладостных волнах
В потоке бурном выбирая путь
Откинув мыслей жалкий прах
В его пучине утонуть.

1965 г.

Что значит жизнь

Ответьте мне: что значит жизнь?
В смятенье суетной эпохи.
Как без разрыва сохранить
Путь истины в мятежной суматохе?

На чем заканчивает путь,
Зачатый без участья нашей воли?
И как узнать, где повернуть
Заблудшему в безбрежном поле?

Вопросам этим нет конца,
Ответ не слышен, если отвечают,
Желанья тайные творца
Кому не лень, все порицают.

Но есть ответ, заложенный в глуби
Души, истерзанной лгунами.
В звучанье сфер помятые круги
Аккордный вздох доносят временами.

Но непонятна музыка сия,
Хоть иногда покой она приносят,
В своем бесчувствии не вняв
Иной как бред ее отбросит,

Другой заглушит, бряцая своим
Сознаньем ржавым упоенно.
И лишь прозревший этот гимн
Воспримет с верой вдохновенно.

И вмиг спадает пелена,
Скрывавшая основы мирозданья
И животворная волна
Воздымет к гребню созиданья.

17.02.95 г.

Вспыхнувший огонь

Наш круг незавершен, хоть будущего нет.
Смятенная душа так хочет продолженья,
Иллюзией прекрасной юношеский бред
Заманивает в омут жаждой избавленья.

От горечи невысказанных слов,
В молчанье, как под дулом пистолета,
От памяти утраченных годов,
От тягости лукавого навета.

И страстью мимолетно пойманной в ладонь
Из жалостной руки, носящей подаянье
Никак не усмирить вдруг вспыхнувший огонь,
Разбуженный в тоске уставшего сознанья.

Как сделать, чтобы пламя обратить
Не в копотность мирского пересуда,
Чтоб сердце тем сияньем осветить
Лучами призрачного чуда.

Но вижу: опадает сумрачная мгла
Закрывшая путь, направленный в небо,
И звездный хоровод, расправивший крыла,
Спускается к ногам шуршащим белым снегом.

1995 г.

Романс

Одиночество в пути

Остались вдалеке забытые стремленья
Совсем один бреду я в темноте
И не волнуют боле грудь мою сомненья
Все прошлое повисло в пустоте

Немые звезды путь мне не покажут
Их яркий блеск лишь душу холодит
Тепла напрасно руки жаждут
И одиночество в висках звенит.

Что будет дале? — это не тревожит
И на какой версте закончится мой путь.
Бездомная тоска мое лишь сердце гложет
Ее не отогнать, не обмануть...

А небеса, пугающе просторны,
Меня волнуя, манят в глубину,
И крылья ветру, выставив покорно
Как в вечность, в бездну хочется шагнуть!

1994 г.

Author →
Owner →
Offered →
Коваленко Геннадий Дмитриевич
Коваленко Геннадий Дмитриевич
Коваленко Геннадий Дмитриевич

Другие записи

Ручные дикари. Пан Казимир
Пан Казимир был заяц. Но не хорошо знакомый мне наш таёжный заяц-беляк, а русак, первый русак, с которым мне довелось иметь дело. Он был очень похож на мелкопоместного польского шляхтича из романа Генрика Сенкевича, и я назвала его Паном Казимиром... Вид у...
Гости. 05. Юлик
Так нежно звали мы его по-диссидентски. Познакомился я с ним своим обычным путём. В 1986-м Ким приехал в Красноярск на поезде, по личным делам. Я подошёл на перроне, выразил восхищение, пригласил на Столбы. Дважды гостевали с ним на Грифах, сплавлялись по Мане. Потом ответные визиты в Москву, в квартиру на Автозаводской. Приводил меня Юлик и на концерты. Запомнился...
Тринадцатый кордон. Глава пятая
Облокотясь, полулежу в лодке, наполненной свежей травой. На корме у мотора сидит Иннокентий. Даже против течения наша лодка идет со скоростью пятнадцати километров в час. Мимо быстро уплывают берега. Они гористы и покрыты лесом. Всюду много сосны, и в падях темнеют пихты и ели. Среди бора иногда высоким шатром...
Красноярская мадонна. Перья (Пальцы). Львиная Пасть
В танцующем море гранита В буйстве стихий сумасбродном Душа скалолаза раскрыта В танцующем ритме свободном В танцующем море гранита. В буйстве стихий сумасбродном, Всплеснувшем планетные соки Застывшие камнем холодным Грани остры и жестоки. В буйстве стихий сумасбродном. Душа скалолаза раскрыта И сердце веселый глашатай Зовет нас на праздник полета...
Feedback