***

Кончилось лето и снова зима,
Белою шалью укрылась земля.
Холодом тянет с заснеженных гор
И догорел на стоянке костер.

Вспомни, мой друг, как недавно с тобой
Шли мы на камушки старой тропой.
Ты не заметил, ветки берез
Были покрыты росинками слез.

Солнце смеется, ему хорошо.
Солнце - огонь, но с холодной душой.
Мне бы согреть ваc, подружек берез,
Только и сам я немного замерз.

Пусть не смеюсь, но не видно и слез,
Ветер скитаний с собой их унес.
И, разделив с вами зимнюю грусть,
К вам я, березки, весною вернусь.

Кончилось лето и снова зима,
Белою шалью укрылась земля.
Холод спустился с заснеженных гор,
Но не погас в моем сердце костер.

ТОПОГРАФЫ

Опять уходит мы в тайгу,
Где кедры тропы стерегут,
Где ширь безбрежная,
Вершины снежные,
Где реки бурные бегут.

Нас вместе пятеро ребят -
Отлично спаянный отряд.
И все ж не скрою,
Что грущу порою
О том, что рядом нет тебя.

Я знаю, что вернусь домой
Лишь поздней осенью, зимой.
Но что мне ветры,
Когда в конверте
У сердца самого письмо.

С твоей любовью легче мне
Шагать по девственной земле.
Иду надежной,
Тропой таежной
Навстречу будущей семье.

Но быстро годы пробегут,
Друг друга вновь друзья найдут.
И вновь зажженными
Простятся с женами
И снова двинутся в тайгу.

Опять отправятся весной
В заломы, топи, дождь и зной.
Но к семьям любящим
В походном рубище
Они вернутся все равно.

***

Над Столбами вечер опускается,
Что-то шепчут сонные кусты,
Словно звезды в небе загораются
На стоянках яркие костры.

Словно звезды в небе загораются
На стоянках яркие костры.

У столбиста сердце неуемное
Словно жизнь ему недорога.
В дождь и снег, туман и ночи темные
Вечно лезет к черту на рога.

Над Столбами вечер опускается,
Что-то шепчут сонные кусты,
Словно звезды в небе загораются
На стоянках яркие костры.

Словно звезды в небе загораются
На стоянках яркие костры.

***

Уж давно пора бы на привал,
Но вдали дымится перевал.
Я устал, шатаюсь, но иду:
До тебя я все равно дойду.

За тобой пойду хоть на луну.
А когда в глаза твои взгляну:
Ты ласкай меня, родной родник,
Ведь к тебе я шел все эти дни.

Перевал остался позади,
Вдруг звезда мелькнула впереди.
Я увидел маленький родник
И к нему я с жадностью приник.

Уже заря зовет бродягу в путь,
Но мою тоску сжимает грудь.
Не могу с тобой расстаться я -
Слишком долго я искал тебя.

По тайге и через перевал
Я шагал, чтоб сделать здесь привал.
Так ласкай меня, родной родник,
Ведь я шел к тебе все эти дни.

***

Над Маной туман расстилается белый,
Погасла заря над притихшей тайгой.
Вечерние птицы все песни пропели,
И только гитара звенит над рекой.

Спустилася ночь и во тьме необъятной
Лишь где-то тоскуя, кричит коростель.
Не спится ребятам, сидят у палаток,
Веселое пламя танцует в костре.

Пусть я не артист, пусть не буду артистом,
Но петь под гитару я очень люблю.
Чтоб легче жилось вам, бродяги-столбисты,
Я песню о жизни бродячей пою.

Идем под дождем, засыпаемся снегом.
Привалы коротки, команды резки,
Но коль подружились с тайгою и небом,
Дотянем до цели свои рюкзаки.

А если дойдем, пусть веселье без края
Заплещет широкой искристой волной,
Пусть песни звенят, пусть гитара играет,
Пусть пляшет народ до утра под луной.

Пускай ты влюбился на диком просторе,
Пусть в кедах, штормовке невеста твоя.
Мы дом новобрачных в палатке устроим,
А мягкой периной вам будет хвоя.

А дети пойдут, что ж, и это неплохо.
Пускай привыкают к дороге большой.
Шагай с малолетства по тропам, Алеха,
Бери рюкзачок и за папой пошел.

Не грусти

Отпылало
короткое лето,
Хлещут ветры,
Дожди рябят,
Только ты
не жалей об этом,
Не грусти,
Я прошу тебя.

Ты боишься
холодного ветра,
Ты в тревоге,
что лес увял,
Только ты
не жалей об этом,
Не грусти,
Я прошу тебя.

Пусть в костре
догорают ветки,
Ты стоишь,
свой платок теребя,
Только ты
не жалей об этом,
Не грусти,
Я прошу тебя.

Ты боишься,
что слово поэта
Зазвучит,
нашу встречу трубя, -
НИКОГДА
не жалей об этом,
Не грусти,
Я прошу тебя.

***

Проходят дни, но мы так многого не видели,
Нам хорошо, когда палит июльский зной,
И лишь тогда бывает нам с тобой обидно,
Когда грустим по скалам мы зимой.

Хорошо, хорошо бродить по свету,
Хорошо свободным быть,
И когда наступит лето,
На Столбах я буду жить.

А я люблю вино и песни
И безбрежную любовь.
Не найдешь, не найдешь
Нигде чудесней
Наших стареньких Столбов.

Нас Коммунар и Митра с детства воспитали
И заменили нам с тобой отца и мать.
Вот потому такими наши парни стали,
Что не привыкли перед смертью отступать.

А я люблю, я люблю бродить по свету,
Я люблю свободным быть,
И когда наступит лето, на Столбах я буду жить.
А люблю вино и песни и безбрежную любовь.
Не найдешь нигде чудесней наших стареньких Столбов.

***

Нет, ни в чем не хочу я себя обделить,
Было в сердце чуть-чуть настоящей любви.
Потому и брожу по лесной кутерьме,
Чтоб не сгинуть об жуть одиноко во тьме.

Кто-то дома сидит, кто-то рвется в полет,
Кто-то в небо глядит, ну а мне нужен плот.
Он пойдет по реке, по волнам озорным,
Пой, гитара, в руке, лейся песней за ним.

Мы как брат и сестра обо всем говорим,
Только жар от костра жжет нам сердце двоим.
Вижу милой глаза, песню счастья пою,
Как мне ей рассказать, что я тоже люблю.

Жил в ушедшем былом как хозяин и гость,
Много в сердце моем встреч и бед улеглось.
Только ты не грусти, что костер наш погас,
Мы его на пути будем жечь много раз.

Нет, ни в чем не хочу я себя обделить,
Было в сердце чуть-чуть настоящей любви.
Потому и брожу по лесной кутерьме,
Чтоб не сгинуть об жуть одиноко во тьме.

***

Мы не отрешенные, но простившись с женами
Снова мы покинули свой уютный дом.
В куртки простяженные, ветром обожженные
По тропе неведомой снова мы идем.

Мы идем под ливнями, тайнами глубинными,
Тропами звериными тянется наш след.
Ждите нас, любимые жены наши милые,
Наше сердце жаркое не засыплет снег.

Где-то солнце яркое светится над парками,
Парами влюбленные прячутся в лесу.
Им навстречу арками радуги с подарками
Счастье акварельное на блюдечке несут.

Мы не отрешенные, но простившись с женами
Снова мы покинули свой уютный дом.
В куртки простяженные, ветром обожженные
По тропе неведомой снова мы идем.

Опять весна

Опять весна, опять цветы,
Опять любовь, а с нею ты.
Прощай уют и теплый дом.
Мы на Столбы опять идем.

Кушак, развилка, наш наряд,
На фесках надписи горят.
Столбы глядят на тех ребят
И говорят: «Готовься, брат,
Давайте встанем дружно в ряд».
Столбы сменили свой наряд
И встали в ряд, как на парад.
Столбы стоят и говорят:
«Идет компания ребят».

«Покоя нет, чуть стает снег.
Ворчит, вздыхая, старый Дед.
Ну что ж ты, Дед, давай встречай
И приглашай к себе на чай.

Сказала Бабка: «Спасу нет,
Опять не мил мне белый свет.
Идут столбисты там и тут.
Просмотришь - Внучку уведут».

Сказал Второй: «Гляди за Внучкой,
Я знаю все столбистов штучки.
Но хоть поставь колючки вряд,
Абреки Внучку покорят».

Вздыхает Первый: «Ох-хо-хо!
Был первым в жизни нелегко.
Меня заездили в конец
И зверь-верзила и малец.

И все равно я не стыжусь,
Ведь Коммунаром я горжусь».

Большой горой стоит Второй,
Но даже он вздохнет порой:
«Пусть я не Первый, но герой.
Ко мне стремится всяк залезть,
Ведь у меня «Свобода» есть».

***

Душа истерлась как старая портянка,
А сердце стало как истоптанный сапог.
И если я опять сегодня пьяный,
То не виновен в том ни черт, ни бог.

Зачем мне душу терзаешь взглядом кротким,
Ведь от него я буду только злей.
Налей вина, а если хочешь - водки,
Веселым хмелем грусть мою залей.

Сижу как беркут злобно на вершине,
И не хочу лететь я никуда.
Мой взгляд печальный тает в думке синей,
Вот так проходят лучшие года.

Душа истерлась как старая портянка,
А сердце стало как истоптанный сапог.
И если я опять сегодня пьяный,
То не виновен в том ни черт, ни бог.

***

Мы снова покидаем этот край.
Прожив недели две, а может больше
Уносит нас таежная река
Голодных прокопченных и обросших.

Припев.
Шумит тайга
По берегам рокочущего Кана,
И кланяются нам издалека
В лохматых шапках кедры-великаны.

У нас по курсу быстрый перекат,
Где камни злобно пеною вскипают.
Но это настоящая река,
Хотя и по названию простая.

Припев.

Мы девушек с собою не берем
Под наше непоседливое знамя,
И только тех любимыми зовем,
Которые уходят вместе с нами.

Припев.

А если доживем мы лет до ста,
То все равно недрогнувшей рукою
Наш «Роджерс» весь истрепанный достав,
Поднимем над бурлящею рекою.

Припев.

И снова нас подхватит перекат,
И камни злобно пеною нас встретят,
Но это настоящая река,
И нет другой такой нигде на свете.

Припев.

***

Не несчастье и не горе нас загнало в этот край
Мы с тобой поднялись в горы - превратит наш отпуск в кайф.
Не годится в наши годы вешать нос и унывать.
Если трудно жить сегодня, верь, что завтра будет кайф.

Шли мы в ночь на пик Абая и морен познали нрав,
Но теперь мы твердо знаем - завтра снова будет кайф.
Не годится в наши годы вешать нос и унывать.
Если трудно жить сегодня, верь, что завтра будет кайф.

***

Я с тобою не кручу и конечно не шучу.
Я с тобою вечно рядом быть хочу
На «Столбы» с тобой ходить - счастье поровну делить,
И о дружбе нашей вечной говорить.

Пусть к счастью путь идет тропою каменистой,
Пускай преграды попадутся впереди,
Но ты ведь знаешь - настоящие столбисты
Не останавливаются на полпути.

***

Ночь над «Столбами», ночь над «Столбами» спустилась,
Светит Луна, и слышно как песни поют,
Где-то в ночлеге о жизни поют ребята,
Спать неохота, на сон они просто плюют.

Утро настанет, и снова полезут,
Снова полезут и будут друг друга спасать.
Так уж сложилось, судьба их, наверно, на это,
Но жизнь ведь одна и два раза не умирать.

Ночь над «Столбами», ночь над «Столбами» спустилась,
Светит Луна, и слышно как песни поют,
Где-то в ночлеге о жизни поют ребята,
Спать неохота, на сон они просто плюют.

Нелидовский шалман

Сегодня наш прощальный день
В Нелидовском шалмане.
Упала на избушку тень,
Костры горят в тумане.

На небе полная Луна,
Как спящая царевна.
Она печальна и бледна,
И холодна безмерно.

Ах, эти яркие костры,
Они горят в ненастье.
Напоминают мне они
Исчезнувшее счастье.

Ах, эти яркие глаза,
В них блеск печальный встречу,
Как много им хотел сказать,
А смерть идет навстречу.

А смерть все бродит по «Столбам»,
Голодная и злая,
В бездонных прячется щелях,
Кого-то поджидая.

Я знаю - даже кораблям
Необходима пристань,
Но не таким как ты и я,
Бродягам и столбистам.

Теперь уж я совсем не тот,
Что вам как прежде нужен,
А тот другой пусть подождет,
Когда мы кончим ужин.

Души моей вам не понять,
Она для вас потемки.
У вас и общество не то,
У вас одни подонки.

Сегодня наш прощальный день
В Нелидовском шалмане.
Упала на избушку тень,
Костры горят в тумане.

(от редакции - см. Нелидовский шалман (mp3,4 Мб) . Авторство песни до сих пор не выяснено: разные источники ссылаются на Хасана и Бурмату.

Газированный Джо

Плывут облака,
Напоены дождем.
Смотрит вдаль с ишака
Газированный Джо.

Там вдали над тропой
Первый Столб и Второй.
Распахнись же, кордон -
Прибыл сам Джо Лондо.

Усмехнулся Семен,
Тот, который Ильич.
Здравствуй, мистер Лондо,
Света божьего бич.

Заходи отдохнуть,
Самогонки испей,
А потом снова в путь
Всех столбистов подбей.

Усмехнулся нам Джо:
- Я спиртное не пью,
Потому все равно
Всех столбистов побью.

И канистру достав,
Газводы выпил он.
- Чтишь ты зорко Устав!
Злобно рявкнул Семен.

Выпив с четверть ведра
Так, что сплюнул Семен,
Тронул Джо у бедра
Верный Смит и Вессон.

Потому всякий раз
Бью врага прямо в глаз.
Так вперед, мой ишак,
Пусть не дрогнет твой шаг.

Громче хлопай ушми -
Джо летит на врага.
Ветер в кедрах шумит,
Грозно стонет тайга.

Распахнуло дождем
Словно сыч мокнет Джо.
Вдруг увидел он дым -
Стольный город Нарым.

Дав пинка ишаку,
В дом к Елене зашел
Между чучел и шкур
Распоясался Джо.

- Ах ты, родненький наш,
Наш защитник и страж.
На-ка спирту испей
Да стобистов побей.

Дрожью мается Джо -
На канистре сидит,
Кроет всех этажом
И на склянку глядит.

Ухватил и хватил,
Ажно слюни из глаз.
Огурцом закусил
Прошлогодним он всласть.

Он встряхнул головой,
На ремень взял живот.
На решительный бой
Собирается Джо.

Он пошел под Второй,
Где ребят целый рой.
Вмиг разгонит им сон
Верный Смит и Вессон.

А ребята поют,
Виски с содовой пьют
И не знают, что Джо
Их под камушком ждет.

Вот он вспрыгнул наверх,
Крикнул: «Кончу вас всех!
Эй, ложись помирай,
Отдавай душу в рай».

Но не вздрогнул никто
У костровых огней,
Только песня рекой
Рвется вдаль все сильней.

Лишь один подошел,
На гитаре звеня:
- Подь-ка к матери, Джо,
Не вводи в грех меня.

- Ты, безмозглый пижон,
С красным кумполом Джо,
Видишь, люди поют,
Виски с содовой пьют.

Разрумянился Джо:
- Как ты смеешь, пацан,
Замахнуться ножом
На родного отца.

- Ты подвинь ближе нос
Да взгляни посмелей:
Закусить я принес
Малосольную сельдь.

- Вижу, выпил ты всласть:
Ажно слюни из глаз.
Закусил бы ужо,
Верноподданный Джо.

- Я спиртягу не пью,
Потому точно бью.
И отрыгнув рассол,
Он поднял Смит-Вессон.

Только камню давно
Надоело говно.
И споткнулся пижон,
С красным кумполом Джо.

Глянул в воздух: ба-бах!
И в помойку упал.
И скользнула вослед
Малосольная сельдь.

Взметнулася песнь
От Столбов до небес:
«Слава нашим Столбам,
Нашим вечным богам».

Снова кто-то пошел
Разгонять Митре сон.
И от злости наш Джо
Свой пропил Смит-Вессон.

Дорогу к Столбам
Не закроет никто.
А не то по зубам
Он получит как Джо.

Плывут облака,
Напоены дождем.
Гонит вскачь ишака
Газированный Джо.

И пускай хоть с ружьем
Вновь придет мистер Джо,
Будет твердо стоять
Подстолбовская рать.