6. В ДСО "Труд" .
7. 1963. Талгар. Школа младших инструкторов ВЦСПС .
8. 1964. Талгар .
9. 1965. Талгар .
10. Альплагерь Талгар .

Часть I. 1960 - 1962

Мои горы

6. В ДСО "Труд".

В клубе альпинистов по ул. Трудовая 28а, это в самом центре города, альпинисты собирались каждый четверг. Слава Семешин уволился, он перешёл на завод Чкалова, и Николай Никандрович Баженов, старший инструктор альпинизма, провожая меня до автобуса, ему было по пути домой, каждый четверг уговаривал меня перейти работать в клуб. Он методично вдалбливал мне, что нужно перейти на эту работу, рисовал перспективу карьеры в спорте. Постепенно я с ним согласился, об оплате никогда разговор не заходил. Я написал заявление на увольнение, но начальник цеха не хотел меня отпускать, так как я работал в комсомольской бригаде, был самым молодым слесарем, и обо мне всегда писали в газетах и фотографировали. Но благодаря моему упорству, он всё же заявление подписал.

Мы пришли с Баженовым в Облсовет ДСО «Труд», и меня тут же приняли в штат инструктором.
ДСО в то время находилось в здании Облсовпрофа на Красном проспекте, около Дома Офицеров. Мой стол стоял в УСО — учебно-спортивном отделе. Зав УСО был Юра Вахто (волейболист), зав орготделом Вячеслав Сергеевич Козак, инструкторы Вена Заусаев (шахматист), Стёпа Курлович (бывший вратарь «Сибсельмаша»), Кафтан Григорий (шашист), Валя Солянин, Галкин (гимнаст), машинистка. Я быстро со всеми познакомился. Начал свою работу с того, что написал письма во все месткомы предприятий, которые входили в систему ДСО «Труд», с приглашением желающих заниматься альпинизмом. Предприятий было около двухсот. Нужно сказать, что почти все месткомы отнеслись к письмам ответственно. Народу собралось в клубе очень много. Помещение было подвальное и непривлекательное. Я призвал сделать ремонт своими силами. Ребята принесли краски, извёстку, кисти, и мы быстро отремонтировали подвал. Всё помыли, и через две недели начались лекции предлагерной подготовки.

Лекции читали старшие инструктора Мартынов, Цыбкин, Баженов. Я тоже, набравшись наглости, прочитал две лекции и вёл практические занятия по вязке узлов. В ДСО «Труд» я познакомился со всеми тренерами и многими спортсменами нашего общества. Ездил судить соревнования по лыжным гонкам. Участвовал в подготовке пленумов общества, даже на одном выступил с критикой спортклуба «Сибсельмаш», что у них нет альпинистов. Председателем ДСО в спортклубе был замдиректора завода, и летом он послал несколько человек в альплагерь, оплатив им дорогу и сохранив зарплату.

В 1963 году в Новосибирске проходила 5-я Зимняя Спартакиада профсоюзов. Председатель нашего общества Кравец послал меня в гостиницу проверить, как разместились спортсмены и как их кормят. Мне было 19 лет, и я, пацан, спрашивал олимпийских чемпионов Витю Маматова, Сашу Тихонова, тренера Глинского и других. Мне самому было как-то неловко, но они отнеслись ко мне с пониманием, хотя в душе, наверное, были удивлены, что какой-то мальчишка интересуется серьёзными вещами. Все лыжники и биатлонисты жили в гостинице «Восток», на другом конце города от завода «Труд», где я жил, и мне было нужно добираться на двух трамваях. Я честно выполнил это поручение, как, впрочем, и все последующие, приучив себя всегда добросовестно относиться к работе. В гостинице я встретил Машу Иванову, она была в сборной команде Красноярского края. Мы оба обрадовались встрече, как всегда радуются альпинисты.

В УСО всегда было много работы у машинистки, на столе лежали стопы рукописных бумаг, письма на освобождения в организации, протоколы соревнований и, казалось, никогда этому не будет конца. Машинистка без перерыва печатала, часто плакала, что её ругают, когда какой-то документ вовремя не был готов. Когда она уволилась, пришла молодая девчонка, Люба Чичумаева. Сидит, печатает как пулемёт, при этом разговаривает со всеми, и стол освободился от залежей бумаг.

Мне часто поручали обзванивать завкомы и профкомы, и я знал наизусть все номера телефонов предприятий. Тренеры всегда спрашивали у меня тот или другой телефон. Особенно я сдружился с Фаинсоном (тренером волейбольной команды «Кировец») и Генрихом Приматовым (тренером баскетбольной команды), а также с Ваней Буяновым (тренером по боксу), он с воспитанниками ездил в альплагерь Ак-тру.

В клубе в апреле мы готовились к проведению альпинистского слёта в Барышевском логу. В майские праздники там собралось около 600 альпинистов и им сочувствующих. Была группа из Красноярска. Волька Базаров пел песни. Лог находился между живописными берёзовыми колками, трава уже была зелёная, и сквозь неё пробивались цветы медуницы и подснежников. 1 мая был парад-демонстрация, потом проводились соревнования с элементами альпинистской техники, домбайский бокс и регби в связках. Погода стояла изумительная, солнечная, без ветра и дождей. Настроение у всех было приподнятое — весна и скоро в горы. На предприятиях начались приемки физнормативов, в некоторые я приезжал и присутствовал при сдаче. Председателем областной секции ДСО «Труд» был избран Костя Ткаченко, который работал начальником ОТК на заводе «Сиблитмаш». Мы часто с ним созванивались и встречались в ДСО, хотя ему было трудно отлучаться с работы. В мае пришли путёвки в альпинистские лагеря. В клубе мы распределили их пофамильно.

7. 1963. Талгар. Школа младших инструкторов ВЦСПС.

Путёвки в альплагеря заказывались осенью и, кроме новичковых, значковых и разрядных, заказывались персонально в школу младших инструкторов. В школу пришли путёвки на меня, Лёшу Серьёзнова и Эдика Керзона, и в ДСО «Спартак» на Игоря Мешкова и Виталия Попадичева. И вот мы в школе, в а/л «Талгар». Талгар самый высокогорный лагерь Советского Союза — 2695 метров. Эти цифры написаны на большом камне, который находится около учебной части и линейки. Там же висит рында-колокол, который отбивает все команды лагеря: построения на линейку, на занятия, на завтрак, обед и ужин. С одной стороны камня стоит скамейка, а с другой стороны альпинисты залезают на камень, и он является мерилом техники скалолазания. Далеко не все могут пролезть эти хитрушки, говоря языком «столбистов», вернее ходят его единицы. Но о камне мы ещё вспомним, а пока мы приехали в школу.

Руководитель школы Угаров Алексей Сергеевич — ЗМС, старший тренер Звёздкин Михаил Николаевич — МС. В нашем отделении я, Леша, Эдик, Велта Цанкале из Риги, Толя Ковалёв и Лёша Потехин — оба из Майли-Сая. Наш тренер Борис Дмитриевич Дмитриев — МС. Из Красноярска были Серёжа Прусаков, Володя Милько, Эдик Шильдин. Всего в школе было 40 человек. Со многими в последующие годы я встречался на Чемпионатах СССР, в лагерях. Но о них расскажу позднее. Наше отделение поселили в среднем домике, со входом со стороны линейки. Мы сдали физнормативы, даже бежали кросс, получили снаряжение, и учёба началась.

Занятия и лекции до самого ужина. Лекции читали в клубе, в столовой и на природе. На скалах занятия проходили выше столовой, потом на выходе выше лагеря. Когда на выходе остановились за лагерем, чтобы набрать дров, и я стал привязывать их к рюкзаку, Велта сказала: «Колия, разфе ш это трофа, это ше сучия», и эти слова стали часто повторять курсанты школы. Мы в связке с Керзоном работали на скалах. Эдик подглядел у тренера Юшина, что молоток он прицепил к руке, и быстро взял себе это на вооружение. Тогда ещё не ввели каски, как обязательный атрибут. И вот Эдик забил крюк, положил молоток на полку выше себя и стал продевать верёвку в карабин, соответственно манипулируя рукой, сдёрнул молоток с полки, и он свалился ему на голову. Конечно, это было неожиданно, а главное больно, альпинистский молоток очень тяжёлый. Хорошо, что отделался только шишкой.

Борис Дмитриевич, когда мы с Эдиком были на скале, сделал мне какое-то замечание. А я ему говорю: «Смотрите, вон ворона полетела». Он обернулся и проводил ворону взглядом. Потом на разборе сказал: «Вот вы, Бархатов, всегда отвлекаетесь на всякие мелочи». Утром назначил меня проводить зарядку. Морена, где находился наш бивак, была небольшая, длинная, но узкая. Что-то я сделал не так, и после зарядки он сказал: «Двойка вам, Бархатов». После занятий пошел дождь, все залезли в палатки, а дежурные на кострах готовили еду. Я сварил борщ и первым принёс в палатку тренерам. Когда поели, Угаров сказал Дмитриеву: «Боря, ты этого парня не трогай». После этого случая Борис Дмитриевич ко мне не придирался.

Закончились занятия на скалах, продолжались лекции, и мы начали подготовку к выходу на ледовые занятия. В лагере после обеда до 17 часов был мёртвый час. Я в это время вышел из домика, где мы жили, и хотел пройти в соседний. Меня окликнула начальник учебной части Вера Ивановна Степанова: «Мальчик в белой сваночке, если я увижу вас еще раз ходящим в мёртвый час по лагерю, то вы вылетите не только из школы, но и из альпинизма». Я быстро ретировался к себе в домик, так как знал о суровом нраве Веры Ивановны.

На следующий день мы вышли отрядом на «зелёную поляну», которая находилась под вершиной Караульчи-Тау на высоте 3500 м. Занятия проходили на леднике «Крошка», спускающегося с перевала Актюз между вершинами Ак-тау и Труд. Ледник, который разрывался на перегибе и спускался в долину среднего Талгара, до самой долины не доходил, заканчиваясь недалеко от зелёной поляны. Вся поляна была покрыта травой, на ней всегда было хорошо отдыхать. С неё были не далёкие подходы, а из лагеря до неё ходьбы 3-4 часа. Вначале подъём по крутой тропе, серпантинами, до окончания деревьев и высокой травы, а потом по ровной долине по тропе из камней пройти выносы трёх ледников, которые спускаются с Талгара — и мы на зелёной поляне. Сразу от поляны до речки растёт невысокая арча и кое-где встречается «рихтерия эдельвейс» или эдельвейсовая ромашка. Конечно, встречаются и эдельвейсы. На холмиках земли живут сурки. Их свист раздаётся из разных мест. Рано утром слышится своеобразный свист уларов. Забравшись высоко по склону они со свистом красиво парят в долину.

Отработав на льду методику обучения, все курсанты отправились в лагерь, а меня и Лёшу Серьёзнова Алексей Сергеевич и Борис Дмитриевич взяли с собой пройти с ледника «Крошка» на ледник «Южный Талгар» посмотреть Юго-Западную стену Талгара. Мы поднялись с ледника на гребень, который разделял два этих ледника. Мы были в связке с Лёшей, и я ринулся вниз по довольно крутому склону. К счастью, на склоне не было трещин, и все довольно быстро спустились на ледник «Южный Талгар» и пересекли его, подойдя под стену маршрута Снесарева. Налюбовавшись стеной, мы спустились по леднику в ущелье и по тропе вернулись в лагерь.

Однажды я заступил за камушки, которые обозначали границы линейки, и опять получил замечание от Веры Ивановны. Все занятия практически закончились, и школа начала готовиться к перевальному походу. Снаряжение у нас было подогнано, мы составили список и получили продукты. Мы выходили в длительный поход, который все курсанты называли «турецким». Он проходил из ущелья среднего Талгара, через ущелье левого Талгара в Мало-Алмаатинское, через а/л «Туюк-су» в «Медео», а оттуда на машинах в ущелье средний Талгар и пешком в а/л «Талгар».

Рюкзаки у нас были очень тяжёлые. Чтобы мясо не готовить на высоте, мы в лагере, на кухне приготовили большую кастрюлю котлет. И вот мы вышли в поход. Так как кастрюля в рюкзак не вошла, то я её понёс в руках. Конечно, за время занятий мы хорошо акклиматизировались и были в хорошей физической форме, но эта кастрюля запомнилась мне на всю жизнь. Когда непомерно тяжёлый рюкзак давит плечи и что-то есть в руках, и длится это не один час, а пять, шесть, то альпинизм сладким не кажется. Никто из отделения не изъявил желания хотя бы чуточку пронести эту кастрюлю.

Ночуем на морене перед подъёмом на перевал ОПТЭ. Рано утром, пока снег мёрзлый, в кошках начинаем подъём на перевал. В верхней части склон крутой, но вот мы на гребне. Сняв рюкзаки поднимаемся на вершину. Дальше по плато двигаемся в сторону вершин «Богатыри» и «МЮД». На вершине «МЮД» пишем записку. Так как МЮД это аббревиатура (Международный Юношеский День), записку доверили написать самому младшему. Володя Милько сказал, что он самый младший и написал записку, а в лагере выяснилось, что самый младший был я.

Потом был крутой спуск в ущелье Левый Талгар. Обширная Талгарская долина состоит из трёх высокогорных долин: Левого, Среднего и Правого Талгара. Невозможно сказать, какая из них лучше. Левый Талгар привлекает своими просторами, дикой красотой. В начале оказываемся в ледниковой зоне (выше 3500 м.), спускаемся по снегу, проходим снеговую линию, затем идём по леднику, спускаемся с него и оказываемся в Субальпийской зоне — царстве пёстрых высокогорных лугов, покрытых низкой арчой, лишайником и на небольших островках неприхотливыми цветами. На высоте 2800-2600м. попадаем в лесо-луговую зону. Появляются знаменитые тянь-шанские ели. Когда-то здесь был альплагерь «Альпийская Роза». Кое-где видны остатки строений. На поляне ставим палатки, появляются костры, готовим обед.

В ущелье много разнотравья, приятно пахнет ароматом трав, много насекомых на цветах, чувствуется, что здесь нет людей. Все раздеваемся, загораем, сушим ботинки, носки и верхнюю одежду. До утра отдыхаем, обсуждаем пройденный путь. За ужином съедаем последние котлеты и... О, наконец-то, кастрюля пуста и свободны мои руки!

На следующий день совершаем восхождение на пик Маяковского по 3б кат. тр. Лёша Серьёзнов предложил, чтобы я был руководителем. Борис Дмитриевич утвердил это предложение. Все отделения спустились в Мало-Алмаатинское ущелье для восхождения на пик Маяковского с одноимённого перевала по маршруту 3а кат. тр. А наше отделение пересекает долину Левого Талгара и поднимается на перевал Орджоникидзе. Оставив рюкзаки на перевале, начинаем восхождение. Мы шли в связке с Лёшей. Скалы крепкие, с хорошими зацепками. Я уверенно начал пролазить за верёвкой верёвку, забил несколько скальных крючьев. И вот мы на вершине, носящей имя пролетарского поэта. О ней альпинист А.Кузнецов писал:

А вот таким я вижу вас впервые
Как в жизни величавой и простой,
Могучи ваши плечи снеговые,
И в облака ушли вы с головой.
Как вы похожи на себя махиной этой,
Громадиной из камня, фирна, льда,
Четыре тысячи и двести метров,
Владим Владимыч, ваша высота.

Спустившись по 3а, мы сходили на перевал Орджоникидзе за рюкзаками. Соединившись с другими отделениями, отряд начал спуск к альплагерю «Туюк-су». Перед лагерем остановились, чтобы привести себя в порядок, а начальник школы Алексей Сергеевич надел свежую рубашку и галстук-шнурок с металлической застёжкой в виде щита, на которой был изображён знак французской федерации альпинизма.

И вот все участники и тренеры школы вошли в лагерь. На линейке нас встретил весь личный состав лагеря. Ужинали мы в столовой, а потом пошли в клуб на танцы. Помню, что танцевал я вальс-бостон с женой моего друга Бориса Багаева Тамарой Поспеловой. Утром мы спустились в «Медео», где нас ждали машины, уехали на перевалку и поднялись в «Талгар». Через день все курсанты сдали экзамены, спустились в Алма-Ату и разъехались по домам. Вера Ивановна вызвала меня и Лёшу Серьёзнова в учебную часть, поздравила с окончанием школы и пригласила нас на будущий год стажироваться в лагере, чему я очень удивился (вспомнив, как она меня отчитывала), но принял её приглашение. «Талгар» был престижный лагерь.

И тут Вера Ивановна предложила совершить с инструкторами лагеря два восхождения. Хотел бы я посмотреть на того, кто бы отказался. Снаряжение я ещё не сдал, а продукты, она сказала, возьмут инструктора. Я был на седьмом небе от счастья. Мы сходили на Ак-тау по 3б и на Чокан Валиханова по 4а. Вместе со мной в группе были выпускники нашей школы из Красноярска Володя Милько и Эдик Шильдин. Когда вернулись в лагерь, Вера Ивановна вновь мне предложила сходить с инструкторами на восхождение, и опять не было пределу моей радости. Вместе со Славой Запорожченко, Серёжей Елагиным, Юрой Колокольниковым и Володей Ивановым мы вышли на подход, на ледник Корженевского. Переночевав под Караульчи-Тау, тройка пошла на Ак-тау, а мы со Славой Запорожченко поднялись на перевал Суровый, спустились на ледник Корженевского, подошли под вершину Иссык-тен-чоху, поставили палатку, где к нам присоединилась тройка спустившаяся с Ак-тау. На следующее утро мы начали траверс Иссык-тен-чоху — Белый пик — Ак-гюль. Ночевали в палатке перед пиком Ак-гюль (белый цветок). Утром зашли на вершину, спустились с перевала Сурового в левый Талгар, пришли в лагерь, я сдал снаряжение, спустился на перевалку, дошёл до города Талгар, сел на автобус и приехал на базу лагеря. Это очень длинный путь. Наутро пришли из Туюксу Нэта Иванова и ещё кто-то, будили меня, чтобы пригласить на восхождение, но добудиться не смогли. Об этом я узнал только в Новосибирске.

8. 1964. Талгар.

Как и договаривались с Верой Ивановной, я приехал в лагерь на стажировку. Также приехали стажироваться мои друзья Лёша Серьёзнов, Эдик Керзон и товарищи по школе Велта Цанкале и Святозар Королёв. Командиром отряда новичков была очень опытная альпинистка, мастер спорта Ирина Ефимовна Коренева. В лагере я познакомился со многими инструкторами, с которыми проработал в горах много лет. Всё обучение начинающих альпинистов проходит в занятиях и лекциях. С 9 до 14 часов занятия, в 15 часов обед, до 17 мёртвый час, с 17 до 20 лекции. В 20 часов ужин и после ужина свободное время. Первая неделя в лагере довольно насыщенная. Потом выход в высокогорную зону на снежно ледовые занятия на зелёную поляну. Там до обеда занятия, а потом отдых, всё-таки участники приехали в свой отпуск. В хорошую погоду на зелёной поляне, под вершиной Караульчи-Тау приятно отдыхать, после занятий просушить верхнюю одежду, носки, стельки и ботинки. На поляне растёт травка, у самого ледника, невысоко от земли, поднимаются яркие венчики цветов: снежная примула, крупные жёлтые и фиолетовые фиалки, лютики, анемоны и астры, встречаются мохнатые соссюреи и удивительные подушкообразные дриаданты. Тут же находятся заросли кобрезии, среди них мелькают ярко-синие колокольчики горечавки, а на склонах у суровых скал растёт легендарный цветок гор — эдельвейс. Часто встречается красивая эдельвейсовая ромашка (рихтерия эдельвейс). Вокруг много сурочьих нор и слышится их свист. С рассветом можно услышать свист уларов. Встречаются дикие козы, но они очень пугливы, и их можно увидеть только издалека.

Вернувшись с ледовых занятий, начали готовиться к перевальному походу и восхождению. В день отдыха проводились соревнования по волейболу. День отдыха совпадал у всех отрядов: новичков, значкистов и разрядников. Инструктора выставляли свою команду, я всегда играл за инструкторов, но нам почему-то не везло, и в финале мы всегда проигрывали. По вечерам собирались в клубе на танцы, но в основном пели песни. В последний день смены вечером проводили концерт, в котором я принимал всегда участие. Инструктора были заводилами этих концертов. Все участники и работники лагеря набивались в клуб и с удовольствием встречали самодеятельных артистов. Но среди самодеятельных были и профессионалы: Фуат Мансуров, Анатолий Кельберг и другие. В концерте много было дружеских пародий. Первую смену я стажировался у Валентина Маковецкого из Челябинска. Хорошо помню в лицо многих участников, и как мы в день отдыха нажарили большущую сковородку грибов, и было вкусно необыкновенно.

Сейчас вспоминаю, что отделение было дружное, и всем было приятно общаться на занятиях и в отдыхе. Вторую смену я стажировался у Майи Фёдоровны Левиной (Орловой) из Челябинска, она закончила Новосибирский институт связи. С Валентином Маковецким сходили Абая Кунанбаева по маршруту 4б кат. тр., а с мужем Майи Мишей Левиным я сходил свою первую 5а, Кара-тау. И ещё с Левиным сходили первопрохождение на в. Таганай. После стажировки я сдал экзамен и две смены отработал инструктором у новичков. В том году в «Талгаре» работала школа инструкторов. В ней учились новосибирцы Толя Богомолов и Эдик Могилевский, Роберт Чахоян, красноярцы Володя Андреев (Габони), Виталий Гудков (ВээС), барнаулец Юра Ачкасов и другие. Они создали небольшой оркестр, и все участники, находившиеся в данное время в лагере, после ужина приходили в клуб послушать песни, которые пели курсанты школы инструкторов. Они исполняли так талантливо и с таким задором, что во всём лагере не было равнодушных к их исполнению. Чахоян Роберт — инженер, окончивший музыкальное училище, играл на пианино, аккордеоне, гитаре, Стенин — гитара, ударник не помню кто. В лагере было пианино. Как его занесли по 10-километровой, местами очень узкой, идущей по мелкой осыпи, тропе — не знал никто.

В четвёртой смене инструктора совершали восхождение на в. Даугава в массиве Талгара. В верхней части стены произошёл срыв идущего первым Ивана Ивановича Ромишевского. По красной сигнальной ракете группа сообщила, что у них ЧП. Вышел головной отряд и через перевал Суровый подошёл на вершину. Они сообщили, что нужно тросовое снаряжение. Утром мы вышли из лагеря с тросовым снаряжением, которое навьючили на лошадей. Тёплых вещей с собой не взяли. Лошади прошли только под подъём на перевал. Мы, человек пять, взяв катушки с тросами, носилки, акью и все причиндалы, стали подниматься на перевал.

Подъём проходил по осыпи, представляющей собой неширокий кулуар. Время было уже не раннее, и кулуар пробивался камнями, несущимися со страшной силой. В то время каски ещё в обязательное снаряжение не были введены, и без них было как-то неуютно. Перевал довольно высокий, находится выше снеговой линии, а я был в рубашке с короткими рукавами. Мы не рассчитывали, что нам придётся подниматься на перевал, но тросовое снаряжение нужно было наверху. По мере подъёма становилось всё холодней и холодней. Поднявшись на перевал и передав снаряжение и продукты, мы начали спуск. Погода стояла облачная и начался снег. Спустились с перевала уже поздно, внизу шёл дождь. К зелёной поляне подошли в темноте. Началась гроза, вспыхивала молния, а потом громыхал гром минут пять-десять, а потом опять молния, и наступала такая темень, что долгое время ничего не было видно.

Мы сбились с тропы и поднимались выше метров на сто. Фонариков у нас не было, и мы, держась друг за друга, продвигались к лесной зоне. Хорошо вовремя заметили, что идём не по тропе и спустились на неё. В лагерь пришли мокрые и очень усталые. На следующий день я вышел с рацией, поставил палатку напротив ледника Южный Талгар, натянул антенну и противовес. Рация была «Кляйн фу» (Доретта), немецкая военная, тяжёлая килограмм шесть. Я связывался с горой и с лагерем. У Ромишевского была сломана лопатка. Его спускали с горы на тросе. Все четыре дня бушевала гроза, но благодаря мужеству и самоотдаче спасателей, все обошлось благополучно, без дополнительных неприятностей.

Разборы восхождений проводились в учебной части, которая состояла из двух комнат. В одной комнате жила Вера Ивановна. Там стоял письменный стол, за которым она работала. Над столом висела большая полка с книгами и маленькими книжечками — описаниями маршрутов на вершины. В углу стоял шкаф, а у противоположной стенки кровать. Вторая комната была больше. В ней стоял большой стол, накрытый зелёным сукном, на стенах висели фотографии вершин, висело на гвозде много плакатов — учебных пособий с изображениями горного рельефа: скал, ледников, морен, техники передвижения и переправ через горные реки и т.п. Вдоль стен стояли стулья. После разборов инструктора оставались и пили чай с конфетами и печеньем. Вели разговоры о горах и альпинизме. Иногда смотрели коллекцию альпинистских значков, собранных Верой Ивановной. У неё была удивительная коллекция. Особенно я запомнил значок за К-2. На неё в то время зашли только два альпиниста итальянской экспедиции.

Однажды Вера Ивановна достала из стола несколько тюбиков с экстрактами, привезёнными из Звёздного городка, и которые выдавали только на сложные восхождения и предложила попробовать. Налила несколько стаканов чая и выдавила по чуть-чуть в стаканы. Все начали понемногу пробовать и говорить свои ощущения. А Женя Голубенков сказал: «Вера Ивановна, а мы его на хлеб намазываем!» Веру Ивановну чуть кондрашка не хватила. «Женя, да разве ж можно, такой дефицит и на хлеб?» — сказала она заикаясь. И долго высказывала ему, под наше хихиканье, что он не прав. Под крыльцом учебной части жили ласки. Красивые, жёлтые с белой грудкой, они так интересно играли друг с другом, что мы подолгу наблюдали за ними. В выходной день один час работали на уборке территории лагеря. Выкладывали камушками дорожки, ведущие от линейки, вдоль домиков, к клубу, белили камушки извёсткой, а также сажали елочки.

9. 1965. Талгар.

На следующий год я заключил договор с лагерем на пять смен. Прилетел в Алма-Ату и был удивлён, что Вера Ивановна уже не работает в лагере. Начальником учебной части будет Михаил Леонидович Бахилов, тоже алмаатинец. В Алма-Ате, в отличие от Сибири, уже огурцы, помидоры, появилась черешня. Тепло и вовсю ощущается лето. В парках и аллеях повсюду цветут цветы. В обед как всегда идём в столовую Республиканской партшколы, там вкусно готовят и дёшево. Перелезаем чрез железный забор со стороны улицы Ленина, едим лагман с длинной, длинной лапшой.

На следующий день доезжаем до перевалки и по тропе поднимаемся в лагерь. Тропа давно знакома. После подъема переходим по мосту, и опять длинный тягун. Но вот и осыпные прижимы, после них подъём, и вот он ручей, в котором между мхов течёт чистая и очень вкусная вода. В верхней части она проходит под землёй, набирает в себя соли и минералы и вытекает такая вкусная, что пьешь её и хочется пить ещё. Долго сижу около ручья. Вдоволь напившись, поднимаюсь и продолжаю путь к лагерю, а он совсем уже близко. Вот уже видно учебную часть и домики участников. Перед сменой я с двумя инструкторами сходил на учебные скалы, мы почистили все маршруты и актировали их. Все пять смен я работал с новичками.

В лагере я познакомился со многими инструкторами: Серёжёй Поляковым, Рэмом Семигулиным, Любой Котельниковой, Львом Ястребковым, Колей Страховым, Валерой Ерёминым, Анатолием Ермаковым, Нелей Усмановой, Витей Малютиным, Валерой Пономарёвым и другими. В том году в Талгаре проводились сборы новосибирцев, московского «Зенита», казахского «Спартака». Инструкторский коллектив был дружный.

Во вторую смену мы ходили в перевальный поход, через перевал Тэке в левый Талгар. Командиром отряда был Рома Перский. Мы разбили бивак на хорошей поляне с травой, день был солнечный, без облаков. Пообедав и отдохнув, мы начали участникам показывать альпинистские шутки: как двое могут поднять 20 человек, показ луны через рукав штормовки и многое другое. В конце провели домбайский бокс. Было весело, много смеха, всем участникам всё очень понравилось. На следующий день отряд поднялся на перевал, где все оставили рюкзаки и пошли на зачётную вершину Юбилейная. Леша Серьёзнов, Виталий Попадичев и кто-то ещё из стажёров остались на перевале. На вершине участники пофотографировались, посмотрели панораму и спустились к рюкзакам.

Потом начали длинный спуск в лагерь, где новоиспечённых значкистов торжественно встречал весь лагерь, с традиционной ложкой горчицы и компотом. После приветствия Бахилова Рома Перский сказал: «А теперь инструктора дарят вам ещё одну шутку, откройте ваши рюкзаки и увидите подарок гор — камень!» Ребята, оставшиеся у рюкзаков, не поленились, разобрали каждый рюкзак и аккуратно упаковали каждому участнику по камню, и они несли три часа эти камни на себе. Некоторые вначале обиделись, а большинство долго хохотали, и к ним присоединились все остальные.Во вторую смену мы ходили в перевальный поход, через перевал Тэке в левый Талгар. Командиром отряда был Рома Перский. Мы разбили бивак на хорошей поляне с травой, день был солнечный, без облаков. Пообедав и отдохнув, мы начали участникам показывать альпинистские шутки: как двое могут поднять 20 человек, показ луны через рукав штормовки и многое другое. В конце провели домбайский бокс. Было весело, много смеха, всем участникам всё очень понравилось. На следующий день отряд поднялся на перевал, где все оставили рюкзаки и пошли на зачётную вершину Юбилейная. Леша Серьёзнов, Виталий Попадичев и кто-то ещё из стажёров остались на перевале. На вершине участники пофотографировались, посмотрели панораму и спустились к рюкзакам.

10. Альплагерь Талгар.

Наступило время рассказать об альпинистском лагере "Талгар". Построен он был в 1954 году и назывался тогда "Металлург Востока". Это самый высокогорный лагерь - 2695 метров, расположен в живописной долине среднего Талгара, в лесной зоне. В лагере стоят домики, учебная часть, напротив дом бухгалтерии, между ними камушками размечена линейка на которой проходят все построения личного состава. Вниз от учебной части и бухгалтерии размечены дорожки и стоят по три домика с каждой стороны, там размещаются участники. Еще ниже расположен клуб, а за ним баня для участников. Между клубом и нижними домиками находятся волейбольная и баскетбольная площадки, а также перекладина, кольца, канат и дыба, где принимаются физнормативы.

От бухгалтерии вверх по ущелью стояло два домика инструкторских. Все домики участников и инструкторов были с двумя верандами, на противоположных сторонах, и в каждой веранде было по два входа. В комнатах участники жили по 5-6 человек, а инструктора по три человека. У инструкторов были печки. Все кровати с панцирными сетками и ватными матрасами. Подушки, простыни, одеяла, как положено. За инструкторскими домиками располагались стационарные брезентовые, с пологами, палатки с кроватями. Здесь жили разрядники. За палатками стояла баня по-чёрному, для инструкторов. Вверх по ущелью, метрах в 150-200 слева от тропы, стояла прачечная, а за ней молоканка. В лагере было своё стадо, голов на 30-40, которое давало лагерю молоко, сметану и мясо. Скот пасся на хорошей сочной траве. До 1961 года, когда директором лагеря был Моисей Яковлевич Резников, в лагере были свои куры и пасека.От линейки вверх располагается столовая на 200 мест с кухней и посудомойкой. Плита в кухне нагревается соляркой. Слева вверх от столовой располагаются склады со снаряжением, бельём и продуктами. За складами находится пекарня, а еще выше дом начальника лагеря. Справа от столовой выше бухгалтерии стоит медкабинет, а за ним двухэтажный дом: на первом этаже жилые комнаты для бухгалтерии и сестры-хозяйки, а на втором этаже радиорубка, в ней жил радист. Связь с базой в Алма-Ате осуществлялась по рации. В рубке находился коммутатор местной телефонной связи. В рубку вход был по крутой высокой лестнице. За этим домом находился небольшой домик спасслужбы, где лежали собранные рюкзаки спасфонда.

В штате было несколько рабочих, которые заготавливали дрова, сено и занимались хозяйственным ремонтом. Они вручную пилили большие деревья, кололи, а когда дрова высыхали, все участники утром вместо зарядки бежали и приносили эти дрова к бане и кухне. Выше и левее дома начальника лагеря, за учебными скалами, находился "луг сенокоса". Рабочие косили там сено, и когда оно высыхало, все участники смены сгребали его в копны. Ещё выше по ущелью от реки правого Талгара был сделан отвод в трубу, по которой вода спадала с большим перепадом, а ниже стоял генератор и вырабатывал ток. Это была местная электростанция. Иногда она выходила из строя, и весь мужской состав участников и инструкторов вел работы по устранению неполадок. Но это случалось довольно редко. Ежедневно с 6 до 23-30 вечера в лагере был свет, радист-электрик открывал и закрывал заслонку на электростанции. Здесь же у прачечной был висячий мост через реку, для гидролога, которым была жена начальника лагеря Василия Архиповича Андрейшина, Евгения.

Хлеб в лагере пекли два пекаря, он был белый, всегда свежий и вкусный. Также они готовили квас, но чего-то в нём не хватало, наверное, резкости, потому что его настаивали из белого хлеба. Для себя они ставили бражку, и радист а также рабочие иногда ею баловались. Пекари, около своего дома, отвели воду по жёлобу, в конце его приделали деревянные фигурки кузнецов с молотами, и эти кузнецы днём и ночью молотили по наковальне кувалдами, и было интересно и весело наблюдать за ними.

Между складами и пекарней находилась открытая, под крышей, скотобойня. Бычок или тёлочка привязывались за рога веревками, и рабочий бил между рогов по голове кувалдой. Скотина падала на колени, и тут её резали ножом по горлу. Может быть это жестоко я описываю, но кормить альпинистов надо. Все постройки в лагере были покрыты железом и покрашены. Лагерь смотрелся основательно и красиво.

Между учебной частью и линейкой, у большого камня, стояла лавка со спинкой и висела рында, в которую били, созывая всех для встречи и приветствия пришедших с восхождения групп. Когда отряд или группа уходили на восхождения, радист Василий Григорьевич заводил пластинку "Бродяга я", ему это нравилось, и он никогда на пропускал этого удовольствия. Он был высокий, добрый человек, и когда к нему обращались за какой-нибудь помощью, и если он мог, то всегда помогал.

Пик Талгар с Севера

Часть I. 1960 - 1962

Мои горы