Василий Анучин. По горам и лесам.

Одна, другая, бесконечные на этот раз, минуты, и мы выползли на опушку рощи и, раздвинув густую поросль, стали наблюдать.

Парень в красной рубашке все еще стоял около костра и смотрел на висевший над огнем котелок.

Позади его была видна приземистая, некрытая избушка, очень похожая на коровий хлев.

— Смотри, смотри, — прошептал Змеиный Зуб, — еще человек.

— Где?

— Около избушки, на углу.

— Это старик.

— Да. И больше я никого не вижу.

— Может быть, за избушкой или в самой избушке припрятались?..

— Слушай, слушай.... разговаривают.

— А, пожалуй, двоим-то не управиться нам, — сказал старик.

Змеиный Зуб многозначительно дернул меня за рукав.

— Конечно, — отвечал парень, — если бы Петруха еще сюда, а то, того и гляди, прозеваем... время-то летит.

Змеиный Зуб опять дернул мой рукав и прошептал:

— Слышишь?

— Слышу, — отвечал я, чувствуя, как мое сердце болезненно замирает.

Разговаривавшие замолкли.

Змеиный Зуб наклонился к моему уху и прошептал:

— Очевидно, они говорят про нас... засада... Нужно узнать, сколько их всего человек... может быть, пробьемся.

— Их двое.

— Не верь... эти дикие очень хитры... В избушке, наверное, скрыто человек тридцать... нужно это узнать.

Я оглянулся на вождя. Он был бледен, губы слегка посинели, а в его глазах горели какие-то непонятные мне огоньки: я его не узнавал.

— Санька, что это ты?

Он не слышал.

— Вот что, — прошептал он после долгого молчания: — я поползу к избушке и все высмотрю, а ты сиди и следи за обоими; если заметишь что-нибудь, мяукни котенком, и я буду знать, что грозит опасность.

И он, не дождавшись ответа, пополз вдоль опушки.

Некоторое время я видел, как колыхалась трава в том направлении, куда уполз Змеиный Зуб, слышал шорох, и затем все стихло.

Я остался один.

Было жутко в этом необычном положении. Боясь пошевелиться, я замер на месте и не спускал глаз с наших врагов. Толстый стебель какого-то широколистного растения торчал перед самым носом и мешал смотреть, но я боялся зашуметь и не решался сломить его.

Василий Анучин. По горам и лесам.

Прошло довольно много времени.

— Готова кашица, — громко сказал парень, — соли бы только прибавить.

— Прибавь, — отозвался старик, сидя все на том же месте, — только немного.

— Ладно.

И парень пошел к избушке.

Я встрепенулся, а он шел прямо к избушке, может быть догадавшись, что там где-то скрывается Змеиный Зуб; очевидно, пора дать сигнал.

— Мяу!

Парень остановился и с удивлением посмотрел в мою сторону.

— Слышишь, дедка?

— Чего там?

— Котенок мяучит где-то.

— Иди, дурак, за своим делом, — сердито проворчал старик, — мало ли что в лесу примерещится. Наше место свято.

Парень пошел.

— Мя-ау!! — отчаянно завопил я.

Парень опять остановился, а старик торопливо сделал крестное знамение.

— С нами крестная сила, — бормотал он, — да воскреснет бог и расточатся врази его...

Увлекшись, я хотел мяукнуть еще раз, когда послышался шорох, и вслед затем явился Змеиный Зуб.

— Что там?

— Он хотел идти в избушку...

— Я это видел... Идем!

И мы поползли обратно.

Кубырь и Крокодил неподвижно сидели на том же месте, и оба тряслись, как в лихорадке.

Увидев нас, Крокодил радостно заплакал.

— Ой, Васька! Ой, Санька! — причитал он, — здесь страшно. Ой, как страшно!

— Что случилось?

— Мы с Кубырем слышали, как где-то очень недалеко кричал леопард или тигр.

— Тигр? — и Змеиный Зуб, тревожно озираясь, крепко стиснул свое копье, — а как он кричал?

— Он кричал вот так: мяу!

— Тьфу! — плюнул Змеиный Зуб и сердито швырнул копье на землю.

— Что ты плюешься? Ей-богу, так кричал!

— Отстань! Это Следопыт подавал мне сигналы.

— Ты? — удивленно обернулся ко мне Крокодил и сконфуженно примолк.

— Вот что, друзья мои, — шептал наш вождь: — устроим экстренный совет; двиньтесь все сюда.

Все сдвинулись в тесную кучку, и Змеиный Зуб с видом заговорщика глухо зашептал:

— Несомненно, у нас на пути засада; враги в количестве двух диких заняли хороший пункт; мы должны ухитряться пройти без всяких потерь и, главное, не быть узнанными. Я составил план действий; слушайте! Мы разделимся на три отряда: два пойдут вперед, а один останется в резерве и пройдет после. Первый отряд — Кубырь и Крокодил — поползут по левой опушке леса за избушкой; второй отряд — Следопыт — поползет по правой опушке; сойдясь на тропинке по ту сторону лужайки, вы подадите сигнал свистком, и тогда пойдет третий отряд — я. Таким образом, у нас все время кто-нибудь будет в тылу у неприятеля. Одобряете?

Рискованность плана меня очень страшила, сердце заранее замирало жутью, и я не знал, что ответить на вопрос вождя.

— А если они заметят нас и нападут? — спросил Кубырь.

— Я это предвидел, — отвечал вождь, — и тогда мы сделаем так: замеченный врагом отряд постарается укрыться в траву, а я, чтоб отвлечь внимание, сделаю нападение с тылу...

— Ой, Санька, ты их будешь убивать? — испуганно спросил Крокодил.

— Нет, я сперва буду плясать военный танец, одевши все доспехи…

— А если они бросятся на тебя?

— Тогда вы копьями ударите их с тылу.

— Санька, миленький, вернемся лучше назад! — проговорил сквозь слезы бедный Крокодил.

В душе я вполне сочувствовал этой мысли, но наш вождь так презрительно улыбнулся, так обидно сказал: «бабы могут вернуться», что я не осмелился сказать этого вслух.

— Кто еще хочет вернуться? — строго спросил вождь.

Молчание.

— Значит, идут все?

Крокодил посмотрел на меня, на Кубыря и, не найдя нигде поддержки, убитым голосом прошептал:

— Все.

— Собирайтесь.

Мы собрали свои валявшиеся на траве вещи, подтянули покрепче котомки и приготовили оружие. Змеиный Зуб облачился в подрясник, прицепил бороду и надел очки.

— Как можно тише! Как можно тише! — наказывал он, и шествие двинулось.

Добравшись до поляны, я остановился и посмотрел на неприятеля: оба сидели и ели ложками из котелка.

— Превосходно, — прошептал Змеиный Зуб, — они ничего не подозревают. Вперед, друзья! Как можно тише!

У меня еще раз мелькнула мысль о великой рискованности нашего предприятия, но вернуться не было возможности. Вернуться одному назад? Нет! Там еще страшнее.

Я взглянул на первый отряд, — он уже уходил; Кубыря, идущего впереди, совсем не было видно, а Крокодил, низко пригнув голову, полз на четвереньках; Змеиный Зуб, спустив очки на кончик носа, зорко следил за неприятелем.

Я перевел дух и пополз.

В траве было очень мокро, и чем дальше я полз, тем становилось мокрее. Поминутно оглядываясь на неприятеля, чтобы не потерять его из виду, я часто натыкался на камни; стебли травы царапали лицо, и наконец я окончательно убедился, что залез в болото. Перебираясь с кочки на кочку, я старался не попасть в воду, но это было трудно сделать. Следить за врагом, стараться не шуметь и, главное, тащить несуразное копье, когда обе руки нужны, чтобы раздвигать траву и ощупывать почву, — все это у меня никак не совмещалось, и мои ноги поминутно попадали в холодную тину.

Как-никак, но дело шло вперед, и скоро, выглянув на поляну, я убедился, что сделал большую часть пути и был уж по ту сторону избушки; оставалось пройти не больше пяти сажен, и я снова пополз, как вдруг воздух огласился душераздирающим визгом.

Я моментально узнал Крокодила, — так визжал в минуту опасности только Крокодил и никто больше.

— Что случилось? Нападение?..

Замирая от страха, я выглянул из своей засады. Оба неприятеля были налицо, около своего котелка.

Очевидно, там на пути первого отряда была засада. Но почему же не слышно больше криков? И почему эти двое не бегут туда же?

Я снова взглянул на старика и парня и удивился.

Оба они неподвижно сидели на своих местах, беспомощно опустив руки, и со страхом смотрели за избушку, туда, где раздался этот ужасный визг.

Момент, другой... вдруг парень сделал какое-то неуловимое движение в сторону шума; я взглянул туда же и понял. Присутствие скрывающихся на траве было слишком заметно: трава сильно колыхалась, слышался шум падающих камней, — очевидно, наш первый отряд или сражался, или без всяких предосторожностей бежал.

Что делать?

Я не мог ответить на этот вопрос; тысячи мыслей мелькали в моей голове. Бежать... но куда? Спрятаться... а что будет дальше? Убьют?.. Скальпируют?..

И вот моего слуха коснулись какие-то новые, непонятные шипящие звуки. Я оглянулся и, в свою очередь, чуть не завизжал от ужаса, но это было только в первый момент, потом я понял.

Это был Змеиный Зуб. Он честно исполняет свой долг; он хочет ударить неприятеля в тыл и танцует свой военный танец. У меня замирало сердце при виде этого безумного танца. Он был ужасен.

Василий Анучин. По горам и лесам.

— Фити, шити, тухта!.. Фити, шити, тухта! — шипит 3меиный Зуб и встряхивает копье и высоко выкидывает то одну, то другую ногу. Широкие полы подрясника, как крылья огромного ворона, колышутся в воздухе; рыжая борода мечется из стороны в сторону, а безобразные черные впадины глаз неподвижно уставились на неприятеля.

— Фити, шити! — беззвучно скачет Змеиный Зуб по тропинке, подвигаясь к избушке.

— Тухта! — и он сделал фигуру в присядку.

Неприятель поглощен наблюдениями за первым отрядом и не замечает нападающего с тылу.

— Фити, шити, тухта!.. Гр-р-р! — по-собачьи заворчал Змеиный Зуб, — ньям-ньям! — добавил он, делая какие-то непонятные жесты руками.

Оба неприятеля враз оглянулись.

— Фити, шити!..

Неприятель дрогнул.

Парень вскочил на ноги, неистово заревел и, как безумный, бросился за избушку, перевернув ногами котелок, разметав ложки и хлеб, а старик упал навзничь, закрыл голову руками и, словно в судорогах, стал кататься по земле...

Что было дальше, я плохо помню, да, признаться, и не видал, так как и сам постыдно бежал. Выскочив на тропинку ту сторону злосчастной полянки, я со всего размаху налетел на Кубыря и Крокодила. Что они делали, я не заметил; я ничего им не сказал, но они только посмотрели на меня... и мы все трое без оглядки бежали.

— Вперед, друзья! — раздалось сзади. То был Змеиный Зуб.