Ферапонтов Анатолий Николаевич

Байки от столбистов - III. Благополучные жутики и ужастики. Один шанс из сотни

И все же знаменитые братья Абалаковы сделали себя в альпинизме, будучи уже москвичами. А первым местным альпинистом экстра-класса и международным мастером стал в 60-е Геннадий Карлов. Бог дал ему отменное здоровье, но он понимал, что без должной технической подготовки большого успеха в горах не добьешься и неустанно лазил по отвесам Столбов, бил крючья, отрабатывал сложные технические приемы.

В 1978 году Карлов, сам об этом не ведая, спас мне жизнь. Тогда я готовил трассы для приза Абалакова; главная трасса это, конечно, для мужского индивидуального лазания, и на ней я выбирал изюминку — там, высоко-высоко, почти на вершине Позвонка. Чуть не вертикальная плита с маленькими полочками, посередине — еще в 1962 году забитые — два карловских шлямбурных крюка, связанные зачем-то веревкой. Встав на крохотную полочку чуть выше второго крюка, я резко выпрямился, и в этот момент страховочная веревка со свистом улетела вверх: в спешке или по рассеянности я не закрутил муфту карабина.

Соколенко Вильям Александрович

Восточная стена Позвонка, самая высокая на Столбах, около 150 метров, и я — на верхнем, ключевом участке трассы, без страховки, в пластмассовых кроссовках «ПольСпорт» на босу ногу — ой, мамочки! Полагаю, что это чувство, когда властвует над человеком инстинкт, подсознание, диктуя ему все действия на протяжении долей секунд, знакомо многим столбистам. Хотя в подобной ситуации вряд ли кто бывал, за это могу поручиться. Все предельно обострено, я одновременно быстрее любого компьютера просчитываю варианты, досадую на жару, из-за которой на горячей скале вспотевшие ноги скользят, вижу краем правого глаза дюльферную веревку, которая слишком далеко, а краем левого — суету парней, что страховали меня с недалекой полки. Расклад выходил безутешный: только падать.

Один шанс из ста у меня все же имелся, и я по гроб буду гордиться тем, что его использовал: вначале приказал парням заткнуться, тут же, сымитировав падение, ухватился где-то под ногами за карловскую веревку и повис вниз головой, а уже из такого положения — снова парням: «Быстро подведите дюльферную!». Ладно: выдержала рука, но как выдержали крючья и веревка, мокнувшая под дождем, битая морозом и высушиваемая солнцем целых 16 лет? И Карлову я должник, только он об этом не знает.

Что-то, наверное, и Провидение тут подсказывало, знак давало. Отцепись веревка шагом раньше,- ну, так я держусь спокойно за петлю, и испугаться-то нечего. Отцепись шагом позже, когда к петле уже никак не смочь вернуться,.. ну, тут не было и одного шанса. Нет же: карабин раскрылся на самой-самой грани моих возможностей.

А на тот злополучный участок главный судья трассу как раз и укоротил: слишком сложно для последних метров и многие могут сорваться, — так он сказал. Очень даже обидно.

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Байки III

Другие записи

Путешествие позаповеднику "Столбы". Вниз, к турбазе!
Позади восемь километров пути, впереди осталось чуть более шести. Теперь нам предстоит передвигаться по дороге, по которой иногда ездят автомобили. Редко, но все же ездят. Гора, по которой нам предстоит спускаться, справедливо называется «Пыхтун». Правда, пыхтеть нам вряд ли придется: мы ведь...
Красноярская мадонна. Перья (Пальцы). Львиная Пасть Ходы и лазы. Авиатор, Зверевский, Этажерки
Правее — восточное Шкуродера, за подобным слоновой ноге основанием Второго Пера, на его северо-восточной стене взметнулся к небу целый букет из трех тонких вертикальных ребер-блинов, дополняющих полетный абрис утеса. Самое протяженное среднее ребро напоминает очертаниями то ли иззубренный скифский меч,...
Столбы. Поэма. Часть 29. Воробышки
Луна! Луна! Холодная, немая, Зовущая в далекие миры, Туда, где в безднах утопая, Пылают вечные костры. Какие луны светили бывало Мне в поисках неведомых красот, Каких ночей луна не освещала Мне, юноше не знавшему забот. И в старости она чудит, как прежде, И вспоминать о юности зовет, Хотя прекрасно...
Поход на Грифы. (В середине 90-х годов)
Дело было в феврале. Около 16-ти часов я вышел из Нарыма и отправился на Грифы. Температура была обычная для этого времени года: −20 — 25. Начинало сереть, но видимость была неплохая. За Манской стенкой мне показалось, что за мной кто-то идет, и даже не один. Но видимость стала хуже, и я подумал, что мне...
Feedback