Крутовская Елена Александровна

Ручные дикари. Шурик

Его принесли в маленькой плетеной корзинке. Лапки у него парализованы, почти совсем не действуют, сидит «на кулачках». Полхвоста кошка выдрала, крылышки все пообтрепаны, а глазенки — живые, веселые, даже чуточку озорные.

— Каа... ка-аа! Тшурик! — представился он мне, приветливо салютуя жалкими культяпками крыльев.

Зацепился нечаянно лапкой за лапку, запутался и упал, но тут же справился, привычно помогая себе клювом, сел, аккуратно отряхнул перышки.

Были в нем трогательное бесстрашие и какой-то вызов судьбе. Он явно находил, что жизнь — стоящая штука, и не
собирался унывать из-за такой мелочи, как парализованные лапки.


А жизнь сыграла с Шуриком плохую шутку. Пока Шурик был еще совсем малышом, сидел со своими братишками и сестренками в гнезде и кушал то, что приносила сорочатам сорока-мама, все было хорошо. В тесноте родного гнезда не распрыгаешься, и парализованные лапки Шурика никто не замечал. Рот он умел открывать не хуже других и крылышками трепыхал навстречу маме так же активно, как все остальные сорочата.

Но не могла сорока кормить своих сорочат вечно. Наступила пора им покинуть родное гнездо на старой черемухе, вступить в самостоятельную жизнь. Братцы и сестры один за другим стали выбираться на ветки, поджидать маму у порога родного дома. А самый старший сорочонок даже решился вспорхнуть на соседнюю березу. И получилось! За ним и другие — порх, порх! Кто на березу, кто на сосну, что росла на опушке. Прилетела сорока-мать и видит: все ребятишки уже повылетали из гнезда, остался дома один-единственный — Шурик.

— А ты чего сидишь? — спрашивает мама у Шурика на своем сорочьем языке.

— У меня почему-то лапки не слушаются! — отвечает Шурик.

— Глупости! — рассердилась мама. — Просто ты трусишь! Вот не дам червяка, пока не выберешься на ветку!

Шурик был послушный сорочонок. Он честно хотел выполнить мамин приказ, помогая себе крылышками, подобрался к самому краю гнезда и — кувырк вниз головой. Подвели парализованные лапки, да и крылышки были у него совсем слабые — не удержали в воздухе.

Тут только поняла сорока-мама, что ее младший сынок — калека.

Законы леса суровы. Может быть, мама и пожалела бы Шурика, как-никак родное дитя, да все равно маленький калека был обречен. В лесу ведь нет ни больниц, ни приютов для инвалидов. Все больные, слабые по законам леса не имеют права на жизнь.

Но когда Шурик упал на землю и сидел на дорожке, испуганный, оглушенный своим падением, чья-то рука подняла его. Рука была маленькая, вся в царапинах и цыпках — мальчишкина рука. Шурик закричал, решив, что его сейчас съедят. Горестным воплем отозвалась на его крик сорока-мать...

С этого момента закон леса потерял над Шуриком свою власть. Шурик попал к людям. А у нас, людей, свои законы:
погибающего — спаси, слабому — помоги, больного — вылечи.

Публикуется по книге.

Е.Крутовская. Имени доктора Айболита.

Западно-Сибирское книжное издательство.
Новосибирск, 1974

Материал предоставил Б.Н.Абрамов

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Крутовская Елена Александровна
Абрамов Борис Николаевич
Абрамов Борис Николаевич
Е.А.Крутовская. Ручные дикари.

Другие записи

Стихи
СОНЕТ 7 Кто спит в тепле, кто мёрзнет на снегу, Кто верит в чёрта, кто не верит в бога, Кто любит тишь, кто — бешеный разгул, Кто вечный потаскун, кто — недотрога. Но каждому ясна его дорога, Его конец. И только я бегу От чьих-то матюгов до чьих-то губ, Не зная ни начала, ни итога....
Байки от столбистов - III. Красная икорка
Однажды в Москве я зашел в вокзальный ресторан подкрепиться. Тут же вскоре ко мне подсел какой-то человек в дорожной затрапезе; официантка приняла у нас заказ одновременно, при этом мой визави попросил принести ему «300 граммов коньячку и восемь порций икорки». Дело было в конце 70-х, когда нувориши-цеховики еще стеснялись...
"Главный штаб"
«Главный штаб» название одной из столбовских стоянок. Может показаться странным такое название на «Столбах». Штаб, да еще и главный! Придумал это название для своего временного жилища Владимир Клюге. В гимназии, где он учился на уроках истории, он не раз слыхал, да и читал в книгах о походах и подвигах великих русских полководцев и людей сильной...
Были заповедного леса. У нас собаки. Анчар
Большой, как телок, белый в желтых пятнах пес. Некрасив, но есть в нем какой-то шарм, какое-то аристо­кратическое достоинство и благородство, что-то в нем от Пьера Безухова, как я его себе представляю. Отец — ирландский сеттер, мать — русская гончая. В сыне — нелепое сочетание признаков обеих пород. Детство и юность были ужасны....
Feedback