Свыше двенадцати лет я не был на столбах и вот в 1952 году, в августе месяце, я вместе с женой, вновь посетил их. Прожил там непосредственно под «беркутовскими камнями», первой нашей остановкой 4 суток. На этот раз с нами были — другой племянник Анатолий с женой и его 70 летний отец. В общей, сложности всем нам пяти столбистам было около 300 лет. Шли, как и в молодости «Каштаком». Как же иначе! «Беркутовской» избушки под скалой «Рукавички» уже не было, она, очевидно, сгорела, и на ее месте буйно разросся малинник. Из старых «Беркутов», видимо, тоже никого не осталось, а кто и остался, не ходил на столбы из-за старости или болезней. Несколько раз в 1930-1933 гг. мне пришлось побывать и в этой избушке. И надо откровенно признаться, что уже и тогда «беркутовская стоянка» ничем примечательным не отличалась. Она как-то поблекла и затихла. Позже, примерно к 1940 году говорили, что она стала достоянием разных компаний, а когда не стало избушки и совсем забросилась.

Так вот сошла со столбовской известности «Беркутовская компания». Очень немного осталось и следов ее существования. Надписи, сделанные когда-то на самых недоступных скалах, стерлись и имена забылись. Остались и напоминают о ней лишь «Леушинский лаз» в «Орлиное гнездо», камень первой стоянки с надписью «Беркуты» с прозвищами вокруг, да две скалы, названные именем этой гордой птицы — «Большой и Малый Беркут».

Существует сейчас какая-то компания под кличкой «Беркутянка», но что она представляет, является ли каким родственным ответвлением «Беркутов» и почему носит женское имя, мне установить тогда не удалось. Возможно, что она основана кем-либо из дочерей «Беркутов» потому так и называется.

Остановке под старым «Беркутовским камнем» первой и очевидно уже последней для меня остановкой на столбах, я был даже и рад. Почти до рассвета просидел я у костра, вспоминая былое. В мыслях пронеслись все события минувших лет. Вспомнились все друзья и товарищи молодости. Но как же все изменилось вокруг и тут на «Столбах». Оголилось как-то. Веселая когда-то стоянка под «Беркутовским камнем» выглядела уныло и запустело. Не стало вокруг той девственной красоты леса и зарослей, какие были до и после передачи столбов в госзаповедник. Особенно голо выглядит гряда развала огромных камней от 2-го столба, идущая вниз к домикам туриста. Их раньше в густом лесу и зарослях не было видно, а теперь даже большие деревья вырублены, не говоря уже о зарослях и густой траве. А ведь передачей всей территории в заповедник преследовалась основная цель — сохранение девственности флоры от вырубания, лесных пожаров, вытаптывания, загрязнения отбросами на остановках и т.п. Тогда и было отведено место для остановок — западнее первого и второго столбов и построен первый домик наблюдателя Михваса (Михаил Васильевич).Так как заснята на фотоснимке. Как тогда он ревностно охранял заповедник и требовал выполнения установленных правил. Под скалами никому не разрешалось останавливаться. К столбам ходили только лазать и встречать восход солнца. Михвас строго следил за этим. ( см. прим. А.Л. Яворского )Посещая столбы наездами в 1930-33 гг. я видел, что территория их действительно как бы обновилась, покрылась густыми зарослями молодого леса и травами, а камни и скалы толстым ковром зеленого мха и зарослей. Тропинки от столба к столбу опять стали едва заметными, а прежние стоянки трудно было разыскать даже опытным столбистам. Поставленная цель, следовательно, была достигнута. Почему же теперь стало опустошено и неприглядно? Ведь заповедник-то существует? Почему образовались не только широкие тропы, а целые вырубленные и вытоптанные пустыри и оголенные скучные камни? Почему ручейки и роднички, ранее вытекавшие сказочно красиво из-под покрытых мхом камней, в густой заросли кустарников, деревьев и травы, с прозрачной, как янтарь, холодной водой, оголены и главное засорены до недопустимости отбросами (очистки картофеля, бумага, консервные банки и т.п.).

Насколько раньше было приятно попить и освежиться этой холодной водичкой, настолько теперь благодаря плавающим в воде и вокруг отбросам, неприятно и противно не только ее пить, но даже и умыться. Когда-то еще до заповедника эти роднички, да и вся территория столбов оберегалась самими столбистами. Я помню, что мы, уходя, всегда тщательно убирали стоянку, тушили огонь на остановках, предупреждая других и вывешивая на видных местах плакаты «береги столбы» всеми возможными мерами. Теперь же, видимо, некому заниматься наведением порядка и внедрением в посетителях столбов понятий о культуре и бережном отношении ко всем красотам и богатству природы, окружающей столбы. Почему бы сейчас не ввести на общественных началах тот порядок, который применялся нами?

Надо только кому-то проявить инициативу в этом, а ревнители этого порядка всегда найдутся. Есть же среди посещающих столбы хорошая молодежь, воспринявшая замечательные традиции старого поколения столбистов. При ее помощи, я уверен, можно многое сделать. Иначе при таком безобразном отношении недалеко то время, когда вокруг столбов ничего не останется, кроме голых скал и вокруг таких же камней.. Лес редеет (он уже поредел), кустарники и травы вытопчутся, родники и ручейки пересохнут и не станет на столбах уже той романтической прелести, которую они сохраняли когда-то.

Нет, столбы уже не те. Такими они нам не понравились. Они будут еще непригляднее, если продолжится такое, грубо выражаясь, варварское отношение к ним горе-современных «столбистов», охарактеризованных в статье писателя Казакова «Красота и уродство» (См. «Комсомольскую правду» от 14/ II и 8/IY-1960г.).

И не случайно, что за последнее время все больше и больше молодежь тянется на «Манские столбы», или как их теперь зовут «Дальние столбы» — «Крепость», «Стенка», «Коврижки» и другие. Не трудно догадаться, почему. Там еще сохраняется некоторая первобытность, густота зарослей, узкие тропки, загадочная тишина скал, покрытых густым кустарником, мхом и лишайниками. Чистая, как янтарь, холодная вода ручейков и родничков, а главное — тишина. Вот что притягивает туда лучшую молодежь и это несмотря на дальность расстояния.

Хочется верить, что кому следует, обратят внимание на заповедник «Столбы». Общественность поднимет свой голос в защиту их. Возможно, меры соответствующие уже приняты и порядок наводится. Госзаповедник осуществляет предоставленные ему права и «Столбы», если еще не приобрели, то, по крайней мере, уже на пути к возрождению своей прежней романтической обаятельности, славы и красоты.

Жаль, что мне уже не придется этого увидеть. Прощайте теперь уже навсегда, милые сердцу, незабываемые «Столбы», краса и гордость красноярцев!

Степанов Николай Лаврентьевич

1957-1961 гг., г.Новосибирск